СМЕЮЩИЙСЯ ДЖЕК
Это был хороший летний день, мой 5 – летний сын, Джеймс , играл на улице. Он был тихим мальчиком и в основном играл сам с собой. У него никогда не было много друзей, но у него всегда было богатое воображение. Я была на кухне, кормила нашу собаку Фидо, когда услышала, как Джеймс разговаривает с кем-то на заднем дворе. Интересно, с кем он мог говорить. Может у него, наконец, появился друг?
Как матери-одиночке, мне трудно постоянно следить за сыном, поэтому я решила пойти и проверить его. Джеймс был один. Он что, разговаривал сам с собой? Но я могла поклясться, что слышала чужой голос.
“Джеймс! Пора домой!”- позвала я.
Он пришёл и сел за кухонный стол.
“Джеймс … с кем ты разговаривал?”- спросила я.
Джеймс на мгновение замешкался.
“Я играл с моим новым другом”,- сказал он с улыбкой.
“У твоего друга есть имя?”- спросила я.
Джеймс, прежде чем ответить, пристально посмотрел на меня.
“Его зовут Смеющийся Джек”.
“Да? Странное имя”,- сказала я. “А как твой друг выглядит?”
“Он клоун”,- ответил Джеймс. “У него длинные волосы и большой, конусный нос. У него длинные руки и широкие штаны, с полосатыми носками, и он всегда улыбается”.
Я поняла, что мой сын разговаривал с воображаемым другом. Я предполагаю, что для детей его возраста нормально, иметь воображаемых друзей, особенно если им не с кем играть.
Остальная часть дня прошла без событий, и когда стемнело, я уложила Джеймса в кровать. Я накрыла его, поцеловала, и выключила ночник, прежде чем закрыть дверь в его комнату. Я очень устала, поэтому вскоре сама решила лечь спать. У меня был ужасный кошмар…
Было темно. Я была в каком-то захудалом парке аттракционов. Мне было страшно, я шла через бесконечные пространства с пустыми палатками, заброшенными аттракционами и игровыми домиками. Само место выглядело просто ужасно. Всё было чёрно-белым, призовые игрушки висели в петлях, и у всех на лицах были вышиты злые улыбки. Казалось, что весь парк наблюдает за мной, хотя вокруг не было ни одной живой души.
Потом, внезапно, я услышала, как заиграла музыка. Звуки эхом разносились по парку, они гипнотизировали. Я пошла на звуки к цирковому шатру, почти в трансе, не в состоянии остановить свои ноги от движения вперёд. Было абсолютно темно, единственным источником света был прожектор под куполом цирка. Когда я пошла на свет, музыка замедлилась, и я заметила, что подпеваю в такт музыке, не в силах остановиться.
Музыка остановилась перед самой своей кульминацией, и вдруг, зажглись огни. Они ослепляли и все, что я могла видеть, был небольшой темный силуэт, идущий ко мне. Потом появился еще один, и еще, и еще. Их было несколько десятков, и все шли ко мне. Я не могла двигаться, мои ноги застыли, и я могла лишь наблюдать, как жуткие тени приближаются.
Когда они подошли ближе, я увидела, что это дети. Присмотревшись, я увидел, что все они ужасно изуродованы и изувечены. У некоторых были изрезаны тела, другие были ужасно обожжены, а у некоторых были отрезаны конечности и разные части тела, даже глаза! Дети окружили меня, вцепившись в мою плоть, они повалили меня на землю, разрывая меня на части.
Когда дети убивали меня, и я стала проваливаться в темноту, я услышала лишь смех, ужасный, зловещий смех.
На следующее утро я проснулась в холодном поту. Сделав несколько глубоких вдохов, я осмотрелась и увидела, что несколько фигурок Джеймса стоят на моей тумбочке, лицом ко мне. Я выдохнула, Джеймс, должно быть, рано проснулся и поставил их сюда. Я собрала его игрушки и пошла в комнату Джеймса. Однако, войдя в его комнату, я увидела, что Джеймс всё ещё крепко спит. Я лишь пожала плечами и вернула игрушки в его коробку, потом я направилась в гостиную.
Через некоторое время Джеймс проснулся, и я сделала ему завтрак. Он вёл себя тихо и казался немного заторможенным, вероятно, не выспался. Я решила спросить его про игрушки: “Джеймс, дорогой, ты приносил игрушки в мамину комнату утром?” Его глаза на мгновение взметнулись ко мне, потом снова опустились.
“Смеющийся Джек сделал это”.
Я закатила глаза и ответила: “Ну, тогда скажи Смеющемуся Джеку, чтобы хранил игрушки у тебя в комнате”.
Джеймс кивнул и закончил свой завтрак, затем он решил пойти поиграть на заднем дворе. Я пошла отдохнуть в гостиную, и я, должно быть, задремала, потому что проснулась только через несколько часов.
Мне стало немного тревожно. Я должна была проверить Джеймса. Прошло уже более двух часов с тех пор, как я видела его в последний раз. Я вышла на задний двор, но Джеймса там уже не было. Я начала нервничать, поэтому громко позвала его.
“ДЖЕЙМС! ДЖЕЙМС, ГДЕ ТЫ?!”
Именно тогда я услышала хихиканье, во дворе перед домом. Я бросилась через заднюю калитку к передней части дома. Джеймс сидел на тротуаре. Я вздохнула с облегчением и подошла к нему.
“Джеймс, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты оставался на заднем дворе… Джеймс, что ты ешь?”
Джеймс посмотрел на меня, полез в карман и достал из кармана горсть леденцов. Это сильно меня насторожило.
“Джеймс, кто дал тебе эти леденцы?”
Джеймс просто уставился на меня, но ничего не сказал.
“ДЖЕЙМС!” – заплакала я. “Пожалуйста, просто скажи маме, откуда у тебя эти леденцы”.
Джеймс опустил голову и сказал: “Смеющийся Джек дал их мне”.
Мое сердце вздогнуло, я опустилась на колени, чтобы взглянуть в его глаза.
“Джеймс, я сыта по горло этим Смеющимся Джеком, он не настоящий! Это очень серьёзно, мне нужно знать, кто дал тебе леденцы!”
Я увидела, как на глазах моего сына выступили слёзы .
“Но мама, Смеющийся Джек дал мне леденцы”.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, Джеймс никогда не лгал мне, но то, что он говорил мне, было невозможно. Я заставила его выплюнуть леденец, и выкинула его вместе с остальными. Джеймс, казалось, был спокоен. Может быть, я просто слишком близко всё принимаю к сердцу. В ту ночь я положила Джеймса спать как обычно, и сама решила лечь пораньше.
Внезапно, меня разбудил громкий хлопок, раздавшийся в кухне. Я вскочила с кровати и побежала вниз по лестнице. Когда я добралась до кухни, я пришла в ужас. Содержимое всех полок было разбросано по кухне, а на люстре под потолком висело мёртвое тело нашей собаки Фидо. Её желудок был разрезан и забит леденцами, теми самыми, которые Джеймс ел в тот день.
Из шока меня быстро вывел крик из комнаты Джеймса, и последовавший за ним треск. Я быстро схватила нож из ящика кухонного стола и побежала вверх по лестнице так быстро, как только может бежать мать, когда её ребёнок находится в опасности. Я ворвалась в дверь спальни и включила свет. Все в комнате было сбито и разбросано по полу, мой бедный сынок лежал в постели, плача и дрожа от страха. Он обмочился и на покрывале образовалась жёлтая лужица.
Я схватила своего ребёнка, выбежала из дома, и побежала к соседям. К счастью, они ещё не спали. Они позволили мне воспользоваться своим телефоном, и я вызвала полицию. Вскоре они приехали, и я объяснила, что произошло. Они смотрели на меня, как на умалишённую. Они обыскали дом, но нашли лишь мёртвую собаку и две разгромленные комнаты.
Офицер сказал мне, что кто-то, вероятно, проник в дом, проделал всё это и быстро сбежал, когда услышал, как я поднимаюсь по лестнице. Я знала, что это не правда. Все двери были заперты, и ни одно окно не было открыто. Кто бы не был в моём доме, он не пришёл извне.
На следующий день Джеймс остался дома. Я не хотела, чтобы он пропадал у меня из вида. Я пошла в гараж и нашла свою старую радио-няню и установила её в своей комнате.
“Если что-то произойдёт в его комнате сегодня вечером, я смогу это услышать”.
Я пошла на кухню, взяла самый большой нож и положила его на своей тумбочке.
“Воображаемый это друг или нет, но я никому не позволю причинить боль моему мальчику”.
Вскоре наступила ночь. Я уложила Джеймса спать. Он боялся, но я пообещала, что не позволю, чтобы с ним что-то случилось. Я накрыла его, поцеловала и выключила ночник. Перед тем как закрыть дверь, я прошептал ему: “Спокойной ночи, Джеймс, я люблю тебя”.
Я старалась держаться, чтобы не заснуть, но через несколько часов, почувствовала, что всё таки засыпаю. Мой ребенок будет в безопасности этой ночь, и мне нужно поспать. Но как только я положила голову на подушку, я услышала слабый шум из радио-няни, которую я положила на тумбочку. Сначала шум был похож на помехи, как в радио. Потом он превратился в тихий стон. Может это Джеймс так спит?
Потом я услышала его… смех из своего кошмара… этот ужасный смех.
Я вскочила с кровати и схватила нож. Я бросилась в комнату Джеймса и распахнула дверь. Я попробовала включить свет, но он не загорелся. Я сделала шаг и почувствовала теплую, густую жидкость под ногами. Внезапно загорелся ночник Джеймса, и передо мной предстала картина абсолютного ужаса.
Тело Джеймса было пригвождено к стене, гвозди были вбиты в его руки и ноги. Его грудь была широко разрезана и внутренние органы свисали до пола. Его глаза и язык были удалены вместе с большей частью его зубов. Мне стало дурно, я едва могла поверить, что это мой сын.
Потом я снова услышал его мягкий, отчаянный стон. Джеймс был еще жив! Мой ребенок, мой бедный ребенок, превозмогая такую ужасную боль продолжал цепляться за жизнь. Я побежала через всю комнату, и меня вырвало на пол, но мой приступ прервал ужасный хохот, раздавшийся у меня за спиной.
Я повернулась, все еще вытирая желчь со своего рта, и тогда из тени вышел злодей, ответственный за весь этот ужас, Смеющийся Джек. У него была призрачно-белая кожа и спутанные чёрные волосы до плеч. Его пронзительные белые глаза обрамляли чёрные круги. Кривая улыбка обнажила ряд остро-заточенных зубов. А его кожа, совсем не была похожа на кожу, скорее на пластик или на резину. Он был одет в пятнистый, черно-белый костюм клоуна с полосатыми рукавами и носками. Его тело было самим уродством, длинные руки свисали далеко ниже талии, и двигался он так, словно у него совсем не было костей, как тряпичная кукла.
LJ_wall_crawl
Он издавал отвратительный смех, как будто хотел сообщить мне, что доволен моей реакцией на результат его “работы”. Затем он медленно повернулся в сторону Джеймса и начал смеяться еще более ужасным смехом. Этого хватило, чтобы вывести меня из состояния ужаса.
“ОТОЙДИ ОТ НЕГО!”- закричала я.
Я бросилась на монстра, подняв над головой нож, и ударила его сверху вниз, но как только нож коснулся его, он исчез в облаке черного дыма. Нож прошел насквозь и пронзил все еще бьющееся сердце Джеймса. Брызги теплой крови упали на моё лицо…
“Нет… Что я наделала? Мой ребенок, я убила своего ребенка!”
Я упала на колени, и услышала вой приближающейся сирены полицейской машины… Он становился всё громче и громче…
“Мой мальчик, мой сладкий мальчик… Я обещала, что мама защитит тебя… Но я не смогла… Прости Джеймс… Мне так жаль…”
Вскоре прибыла полиция, найдя меня в комнате Джеймса. Я всё ещё сжимала в руках нож, испачканный кровью моего ребёнка. Суд был быстрым. Я была признана невиновной по причине полной невменяемости.
Меня поместили в психиатрическую лечебницу для душевнобольных преступников, где я провела последние два месяца. Здесь не так уж плохо, но прямо сейчас я проснулась, потому что за окном играет музыка из моего кошмара. Я поговорю об этом утром со своими санитарами…